Давно хочу поучительную историю рассказать, впрочем, возможно, многие её уже слышали от меня с той или иной степенью детализации; в любом случае, это, кажется, было одно из самых крупных разочарований в моём детстве, несмотря на то, что носило оно чисто умозрительный характер. И, пожалуй, тут потребуется небольшое вступление.
В одиннадцать лет нам очень интересно, как устроен окружающий мир, и почему он устроен именно так.
В одиннадцать лет мы точно знаем, как сделать то, до чего не додумались миллионы людей раньше.
В одиннадцать лет не бывает принципиально нерешаемых задач, есть только нерешённые.
Мне было одиннадцать, и я была безнадёжной идеалисткой.читать дальше
Мне, учившейся аж в шестом классе (если помните, был период, когда из третьего класса школьников переводили сразу в пятый, и я попала как раз в эту волну), было уже знакомо понятие социальной несправедливости. Я хорошо понимала, что мир устроен не очень-то честно. И мне, разумеется, казалось совершенно естественным, что это надо изменить; почему подобные, вполне серьёзные, заявления вызывают у взрослых смех, я не понимала. Впрочем, было вполне очевидно, что взрослые всё всегда слишком усложняют, и обращаться к ним с подобными вопросами просто не имеет смысла. Так начался Большой Проект.
У меня до сих пор лежит где-то довольно увесистая папка — рука не поднимается выкинуть результат почти целого года размышлений и разработки планов — с кучей несистематизированных, а местами и нечитаемых (всегда был отвратительный почерк и не было привычки к упорядочиванию) листов с заметками, набросками и наглядными схемами. Мне понадобилось чуть более десяти месяцев на то, чтобы придумать идеальное государство, а потом разочароваться в нём.
Конечно же, я хотела счастья и справедливости для всех без исключения, но, будучи достаточно здравомыслящим ребёнком, понимала, что замахиваться на то, чтобы облагодетельствовать целый мир сразу, будет, пожалуй, излишне оптимистично, поэтому предполагала начать с малого, а уж потом, добившись успеха на локальном примере, задумываться о постепенном расширении границ (не то, чтобы у меня совсем не было идей в этом направлении — были, и ещё какие! — но до подробной их разработки я не дошла).
На тот момент я, понятно, не только не читала Платона, но даже не догадывалась, что мыслила примерно в одном направлении с античным философом; слово «утопия» было мне знакомо разве что в сугубо бытовом смысле. Тем не менее, моё замечательное маленькое счастливое государство обладало всеми признаками классической утопии. Я не буду сейчас подробно про это рассказывать — придумано было много и подробно, но, в общем, наверное, каждый может представить для себя, как могла бы выглядеть такая идеальная страна. В конце концов, разве это не общечеловеческая мечта?
И я правда вложила в эту идею много вдохновения и сил.
Проблемы, как всегда, начались при столкновении с суровой реальностью. Как вы помните, я не просто фантазировала об абстрактном идеале. Я строила вполне конкретный план, как этого идеала достичь. И... и вот тут-то и оказалась ловушка, тоже вполне классическая. И я, классически, ухитрилась её не заметить. А с другой стороны, как бы я могла?..
Чем яснее вырисовывались детали, тем больше возникало проблем и тем призрачнее и недостижимее оказывалась нарисованная в уме идеальная картинка. Экономика! Внешняя политика! Пенитенциарная система! Внезапно оказалось, что без многих вещей просто не обойтись.
Наверное, вся проблема была в том, что даже в нежном детском возрасте я не была настолько наивной, чтобы полагать, что подобного рода начинание встретит всеобщую поддержку и одобрение, особенно при условии, что оно будет противоречить личным интересам многих людей. Короче говоря, я не верила, что безусловную гениальность моей идеи оценят все. А это, в свою очередь, вступало в конфликт с изначальным посылом причинить добро всем без исключения.
Ну, вы уже всё поняли, да?..
Я действительно слишком увлеклась проработкой деталей, чтобы в один не очень прекрасный момент обнаружить, что то, что у меня вырисовывается, мягко говоря, довольно далеко ушло от изначально запланированного результата. Слово «антиутопия» также не было ещё мне знакомо, но это была именно она.
А я всё-таки была очень хорошим ребёнком, который даже не дорос ещё до подросткового восхищения отрицательными героями и в подмену ценностей не играл. Так что, как бы ни хороша была идея, сколько бы ни было на неё затрачено усилий, как бы жаль её ни было, но пришлось признать полный и безусловный провал.
Грустная история, словом.Здесь ещё могло быть что-то про то, как в несыгранные в детстве игры начинают уже всерьёз играть взрослые дяди и тёти. Но это, наверное, тоже все и так понимают.